ekaterinaniy
Well-known member
- 20 Июн 2022
- 1,051
- 27
«Три ржаных колоса»
Сакариас Топелиус
перевод со шведского
Александры Любарской
Всё началось под Новый год.
Жил в деревне богатый крестьянин. Деревня раскинулась на берегу озера, и на самом видном месте стоял дом богача — с пристройками, амбарами, сараями за глухими воротами.
А на другом берегу, возле самого леса, ютилась маленькая бедная избушка — всем ветрам открытая. Да только и ветру нечем было там разжиться.
На дворе была стужа. Деревья так и трещали от мороза, а над озером кружились тучи снега.
— Послушай, хозяин, — сказала жена богатея, — давай положим на крышу хоть три ржаных колоса для воробьёв. Ведь праздник нынче, Новый год.
— Не так я богат, чтобы выбрасывать столько зерна каким-то воробьям, — сказал старик.
— Да ведь обычай такой, — снова начала жена. — Говорят, к счастью это.
— А я тебе говорю, что не так я богат, чтобы бросать зерно воробьям, — сказал, как отрезал, старик.
Но жена не унималась.
— Уж, наверное, тот бедняк, что на другой стороне озера живёт, — сказала она, — не забыл про воробьёв в новогодний вечер. А ведь ты сеешь хлеба в десять раз больше, чем он.
— Не болтай вздор, — прикрикнул на неё старик. — Я и без того немало ртов кормлю. Что ещё выдумала — воробьям зерно выбрасывать!
— Так-то оно так, — вздохнула старуха, — да ведь обычай…
— Ну, вот что, — оборвал её старик, — знай своё дело, пеки хлеб да присматривай, чтобы окорок не подгорел. А воробьи — не наша забота.
И вот в богатом крестьянском доме стали готовиться к встрече Нового года — и пекли, и жарили, и тушили, и варили. От горшков и мисок стол прямо ломился. Только голодным воробьям, которые прыгали на крыше, не досталось ни крошки. Напрасно кружили они над избой — ни одного зёрнышка, ни одной хлебной корочки не нашли.
А в бедной избушке на другой стороне озера словно и забыли про Новый год. На столе и в печи было пусто, зато воробьям было приготовлено на крыше богатое угощение — целых три колоса спелой ржи.
— Если бы мы вымолотили эти колосья, а не отдали их воробьям, и у нас был бы сегодня праздник. Каких бы лепёшек я напекла к Новому году! — сказала со вздохом жена бедного крестьянина.
— Какие там лепёшки! — засмеялся крестьянин. — Ну, много бы зерна намолотила бы ты из этих колосьев? Как раз для воробьиного пира.
— И то правда, — согласилась жена. — А всё-таки...
— Не ворчи, мать, — перебил её крестьянин, — я ведь скопил немного денег к Новому году. Собирай-ка скорее детей, пусть идут в деревню да купят нам свежего хлеба и кувшин молока. Будет и у нас праздник — и не хуже, чем у воробьёв.
— Боюсь я посылать их в такую пору, — сказала мать, — тут ведь и волки бродят…
— Ничего, — сказал отец, — я дам Юхану крепкую палку, этой палкой он всякого волка отпугнёт.
И вот маленький Юхан со своей сестрёнкой Ниллой взяли санки, мешок для хлеба, кувшин для молока, прихватили здоровенную палку на всякий случай и отправились в деревню на другой берег озера.
Когда они возвращались домой, сумерки уже сгустились. Вьюга намела на озере большие сугробы.
Юхан и Нилла с трудом тащили санки, то и дело проваливаясь в глубокий снег. А снег всё валил и валил, сугробы росли и росли, тьма сгущалась всё больше и больше, а до дому было ещё далеко.
Вдруг во тьме перед ними что-то зашевелилось. Человек не человек, и на собаку не похоже. А это был волк — большущий, худой. Пасть открыл, стоит поперёк дороги и воет.
— Сейчас я его прогоню, — сказал Юхан и замахнулся палкой.
А волк даже с места не сдвинулся. Видно, ничуть его не испугала палки Юхана, но и на детей нападать он как будто не собирался. Он завыл ещё жалобнее, словно просил о чём-то. И, как ни странно, дети отлично понимали его.
— У-у-у, какая стужа, какая лютая стужа, — жаловался волк, — моим волчатам совсем есть нечего! Они пропадут с голоду!
— Жаль твоих волчат, — сказала Нилла, — но у нас самих нет ничего, кроме хлеба. Вот возьми два свежих каравая для своих волчат, а два останутся нам.
— Спасибо вам, век не забуду вашу доброту, — сказал волк, схватил зубами два каравая и убежал.
Дети завязали потуже мешок с оставшимся хлебом и, спотыкаясь, побрели дальше.
Они прошли совсем немного, как вдруг услышали, что кто-то тяжело ступает за ними по глубокому снегу. Кто бы это мог быть? Юхан и Нилла оглянулись. А это был огромный медведь. Медведь что-то рычал по-своему, и Юхан с Ниллой сначала никак не могли понять его. Но скоро они стали разбирать, что он говорит.
— Мор-р-роз, какой мор-р-роз, — рычал медведь. — Все р-р-р-ручьи замёрзли, все р-р-реки замёрзли...
— А ты чего бродишь? — удивился Юхан. — Спал бы в своей берлоге, как другие медведи, и смотрел бы сны.
— Мои медвежата плачут, просят попить. А все реки замёрзли, все ручьи замёрзли. Как же мне напоить моих медвежат?
— Не горюй, мы отольём тебе немного молока. Давай твоё ведёрко!
Медведь поставил берестяное ведёрко, которое держал в лапах, и дети отлили ему полкувшина молока.
— Добрые дети, хорошие дети, — забормотал медведь и пошёл своей дорогой, переваливаясь с лапы на лапу.
Скачать текст
Сакариас Топелиус
перевод со шведского
Александры Любарской
Всё началось под Новый год.
Жил в деревне богатый крестьянин. Деревня раскинулась на берегу озера, и на самом видном месте стоял дом богача — с пристройками, амбарами, сараями за глухими воротами.
А на другом берегу, возле самого леса, ютилась маленькая бедная избушка — всем ветрам открытая. Да только и ветру нечем было там разжиться.
На дворе была стужа. Деревья так и трещали от мороза, а над озером кружились тучи снега.
— Послушай, хозяин, — сказала жена богатея, — давай положим на крышу хоть три ржаных колоса для воробьёв. Ведь праздник нынче, Новый год.
— Не так я богат, чтобы выбрасывать столько зерна каким-то воробьям, — сказал старик.
— Да ведь обычай такой, — снова начала жена. — Говорят, к счастью это.
— А я тебе говорю, что не так я богат, чтобы бросать зерно воробьям, — сказал, как отрезал, старик.
Но жена не унималась.
— Уж, наверное, тот бедняк, что на другой стороне озера живёт, — сказала она, — не забыл про воробьёв в новогодний вечер. А ведь ты сеешь хлеба в десять раз больше, чем он.
— Не болтай вздор, — прикрикнул на неё старик. — Я и без того немало ртов кормлю. Что ещё выдумала — воробьям зерно выбрасывать!
— Так-то оно так, — вздохнула старуха, — да ведь обычай…
— Ну, вот что, — оборвал её старик, — знай своё дело, пеки хлеб да присматривай, чтобы окорок не подгорел. А воробьи — не наша забота.
И вот в богатом крестьянском доме стали готовиться к встрече Нового года — и пекли, и жарили, и тушили, и варили. От горшков и мисок стол прямо ломился. Только голодным воробьям, которые прыгали на крыше, не досталось ни крошки. Напрасно кружили они над избой — ни одного зёрнышка, ни одной хлебной корочки не нашли.
А в бедной избушке на другой стороне озера словно и забыли про Новый год. На столе и в печи было пусто, зато воробьям было приготовлено на крыше богатое угощение — целых три колоса спелой ржи.
— Если бы мы вымолотили эти колосья, а не отдали их воробьям, и у нас был бы сегодня праздник. Каких бы лепёшек я напекла к Новому году! — сказала со вздохом жена бедного крестьянина.
— Какие там лепёшки! — засмеялся крестьянин. — Ну, много бы зерна намолотила бы ты из этих колосьев? Как раз для воробьиного пира.
— И то правда, — согласилась жена. — А всё-таки...
— Не ворчи, мать, — перебил её крестьянин, — я ведь скопил немного денег к Новому году. Собирай-ка скорее детей, пусть идут в деревню да купят нам свежего хлеба и кувшин молока. Будет и у нас праздник — и не хуже, чем у воробьёв.
— Боюсь я посылать их в такую пору, — сказала мать, — тут ведь и волки бродят…
— Ничего, — сказал отец, — я дам Юхану крепкую палку, этой палкой он всякого волка отпугнёт.
И вот маленький Юхан со своей сестрёнкой Ниллой взяли санки, мешок для хлеба, кувшин для молока, прихватили здоровенную палку на всякий случай и отправились в деревню на другой берег озера.
Когда они возвращались домой, сумерки уже сгустились. Вьюга намела на озере большие сугробы.
Юхан и Нилла с трудом тащили санки, то и дело проваливаясь в глубокий снег. А снег всё валил и валил, сугробы росли и росли, тьма сгущалась всё больше и больше, а до дому было ещё далеко.
Вдруг во тьме перед ними что-то зашевелилось. Человек не человек, и на собаку не похоже. А это был волк — большущий, худой. Пасть открыл, стоит поперёк дороги и воет.
— Сейчас я его прогоню, — сказал Юхан и замахнулся палкой.
А волк даже с места не сдвинулся. Видно, ничуть его не испугала палки Юхана, но и на детей нападать он как будто не собирался. Он завыл ещё жалобнее, словно просил о чём-то. И, как ни странно, дети отлично понимали его.
— У-у-у, какая стужа, какая лютая стужа, — жаловался волк, — моим волчатам совсем есть нечего! Они пропадут с голоду!
— Жаль твоих волчат, — сказала Нилла, — но у нас самих нет ничего, кроме хлеба. Вот возьми два свежих каравая для своих волчат, а два останутся нам.
— Спасибо вам, век не забуду вашу доброту, — сказал волк, схватил зубами два каравая и убежал.
Дети завязали потуже мешок с оставшимся хлебом и, спотыкаясь, побрели дальше.
Они прошли совсем немного, как вдруг услышали, что кто-то тяжело ступает за ними по глубокому снегу. Кто бы это мог быть? Юхан и Нилла оглянулись. А это был огромный медведь. Медведь что-то рычал по-своему, и Юхан с Ниллой сначала никак не могли понять его. Но скоро они стали разбирать, что он говорит.
— Мор-р-роз, какой мор-р-роз, — рычал медведь. — Все р-р-р-ручьи замёрзли, все р-р-реки замёрзли...
— А ты чего бродишь? — удивился Юхан. — Спал бы в своей берлоге, как другие медведи, и смотрел бы сны.
— Мои медвежата плачут, просят попить. А все реки замёрзли, все ручьи замёрзли. Как же мне напоить моих медвежат?
— Не горюй, мы отольём тебе немного молока. Давай твоё ведёрко!
Медведь поставил берестяное ведёрко, которое держал в лапах, и дети отлили ему полкувшина молока.
— Добрые дети, хорошие дети, — забормотал медведь и пошёл своей дорогой, переваливаясь с лапы на лапу.
Скачать текст
