ekaterinaniy
Well-known member
- 20 Июн 2022
- 1,053
- 27
«Кроха» Москвина М.Л.
Когда я была маленькой, три года назад, моим соседям —
Дане и Митьке — папа привез из пустыни Каракумы черепашонка.
Я таких маленьких черепах никогда не видела. Он на Митькиной
ладошке целиком помещался. Панцирь у него был мягкий, коготки
на запятые похожи, нос приплюснутый, голова, лапы, хвост — в
чешуйках, глаза черные, как у нашего пуделя Чипса.
Чипс очень удивился, когда ему черепашонка показали.
Понюхает-понюхает — и на нас смотрит: это еще кто такой!
Черепашонок сначала струсил и спрятался в панцирь — одни
коготки торчали. Чипс ему, наверное, показался чудовищем. Потом
расхрабрился и пошел вперевалочку на Чипса. Тот отскочил и
залез под кровать.
— Вот это кроха! — сказал Даня.
Так и назвали черепашонка — Кроха.
Ел Кроха все подряд — капусту, петрушку, сушеный клевер,
укроп, морковь, яблоки. Поест — и бродит по квартире, пока нос не
становится пушистым от налипших пылинок.
— Очень вредно, когда нос в пыли! — сказал Митька и
построил Крохе из кубиков дом.
Там было много входов и выходов. Крохе это нравилось. Еще
ему нравилось, когда Митька играл на пианино «Собачий вальс».
Но больше всего Кроха любил ездить в открытом товарном вагоне
на поезде по игрушечной железной дороге. Встанет на задние
лапы, а передними на бортик опирается.
— Ту-ду-ду-у! — кричит Митька. — Чух-чух-чух! Поезд
отправляется!
Едет поезд мимо игрушечных домов и бумажных деревьев.
Кроха шею вытянет и вертит во все стороны головой, как
иностранный турист.
Прошла зима. И вдруг с Крохой что-то случилось. Дают ему
есть — не ест. Молока наливаем — отворачивается. Забьется в
угол, голову втянет, но не спит — все думает о чем-то своем с
открытыми глазами.
— Заболел, — решил Даня.
Митька положил черепашонка в варежку, и мы понесли его в
ветеринарную лечебницу. Там была очередь — кошка, собака,
завернутый в платок попугай, серый кролик с забинтованной лапой,
из муфты выглядывала морская свинка. Все были хмурые и сидели
тихо.
Когда мы вошли в кабинет, доктор вынул из варежки Кроху и
поднес его к большой яркой лампе. Кроха даже не зажмурился.
— Значит, говорите, похудел? Не ест, не играет, не слушает
музыку... — Доктор долго и внимательно смотрел на Кроху. — Ну
что ж, все ясно. Это ностальгия.
— Что? — спросили мы хором.
— Нос-таль-гия! — повторил доктор и выключил лампу. — Что
в переводе означает «тоска по родине». Откуда привезли
черепаху?
— Из пустыни.
— Из Каракумов.
— Значит, скучает по пустыне.
— А когда он перестанет скучать? — спросил Митька.
— Чего не знаю, того не знаю, — развел руками доктор.
— А вы дайте ему какое-нибудь лекарство! — не сдавался
Митька.
— От этой болезни лекарств нет, — сказал доктор. — И я
ничем не смогу вам помочь...
С огромных сосулек весело капала вода. Некоторые люди уже
ходили без шапок. Начинался апрель! А мы шли и не знали, что
делать.
— Слушайте, — сказала я. — Раз Крохе нужно домой...
— ...то давайте отправим Кроху в Каракумы! — закончил Даня.
— А Каракумы — это где? — спросил Митька, прижимая к себе
варежку.
— Далековато, — сказал Даня. — Там, где Туркмения и
Ашхабад. Только кто его туда повезет? Папа летом на Дальний
Восток собирается.
— Но кому-то же надо сейчас в Ашхабад! — сказала я.
— Точно! — сказал Даня. — Поехали на вокзал!
— На аэровокзал! Самолетом быстрее.
У окошка рейса Москва-Ашхабад толпились пассажиры.
Митька выбрал одного из них — серьезного, усатого, чем-то
похожего на их папу.
— Дядя! — позвал его Митька.
— Вы меня? — удивился усатый.
— Вас! — сказали мы вместе.
Усатый подошел.
— Вот у нас тут в варежке черепашонок Кроха, — сказал
Даня. — Возьмите его с собой.
— Зачем? — не понял усатый. — Я в Каракумы, там этих
черепах полно!
— Понимаете, у него... ностальгия. Ему как раз тоже в
Каракумы надо.
— Ну что ж, — покачал головой усатый, — надо так надо.
Он записал их адрес. Митька отдал ему варежку.
Потом мы видели, как он прошел в стеклянные двери, сел в
автобус и уехал.
А через три дня пришла телеграмма:
КАРАКУМАХ ЦВЕТУТ ТЮЛЬПАНЫ
САМОЧУВСТВИЕ ХОРОШЕЕ НЕ СКУЧАЙТЕ
Скачать текст
Материалы из подборки:
Когда я была маленькой, три года назад, моим соседям —
Дане и Митьке — папа привез из пустыни Каракумы черепашонка.
Я таких маленьких черепах никогда не видела. Он на Митькиной
ладошке целиком помещался. Панцирь у него был мягкий, коготки
на запятые похожи, нос приплюснутый, голова, лапы, хвост — в
чешуйках, глаза черные, как у нашего пуделя Чипса.
Чипс очень удивился, когда ему черепашонка показали.
Понюхает-понюхает — и на нас смотрит: это еще кто такой!
Черепашонок сначала струсил и спрятался в панцирь — одни
коготки торчали. Чипс ему, наверное, показался чудовищем. Потом
расхрабрился и пошел вперевалочку на Чипса. Тот отскочил и
залез под кровать.
— Вот это кроха! — сказал Даня.
Так и назвали черепашонка — Кроха.
Ел Кроха все подряд — капусту, петрушку, сушеный клевер,
укроп, морковь, яблоки. Поест — и бродит по квартире, пока нос не
становится пушистым от налипших пылинок.
— Очень вредно, когда нос в пыли! — сказал Митька и
построил Крохе из кубиков дом.
Там было много входов и выходов. Крохе это нравилось. Еще
ему нравилось, когда Митька играл на пианино «Собачий вальс».
Но больше всего Кроха любил ездить в открытом товарном вагоне
на поезде по игрушечной железной дороге. Встанет на задние
лапы, а передними на бортик опирается.
— Ту-ду-ду-у! — кричит Митька. — Чух-чух-чух! Поезд
отправляется!
Едет поезд мимо игрушечных домов и бумажных деревьев.
Кроха шею вытянет и вертит во все стороны головой, как
иностранный турист.
Прошла зима. И вдруг с Крохой что-то случилось. Дают ему
есть — не ест. Молока наливаем — отворачивается. Забьется в
угол, голову втянет, но не спит — все думает о чем-то своем с
открытыми глазами.
— Заболел, — решил Даня.
Митька положил черепашонка в варежку, и мы понесли его в
ветеринарную лечебницу. Там была очередь — кошка, собака,
завернутый в платок попугай, серый кролик с забинтованной лапой,
из муфты выглядывала морская свинка. Все были хмурые и сидели
тихо.
Когда мы вошли в кабинет, доктор вынул из варежки Кроху и
поднес его к большой яркой лампе. Кроха даже не зажмурился.
— Значит, говорите, похудел? Не ест, не играет, не слушает
музыку... — Доктор долго и внимательно смотрел на Кроху. — Ну
что ж, все ясно. Это ностальгия.
— Что? — спросили мы хором.
— Нос-таль-гия! — повторил доктор и выключил лампу. — Что
в переводе означает «тоска по родине». Откуда привезли
черепаху?
— Из пустыни.
— Из Каракумов.
— Значит, скучает по пустыне.
— А когда он перестанет скучать? — спросил Митька.
— Чего не знаю, того не знаю, — развел руками доктор.
— А вы дайте ему какое-нибудь лекарство! — не сдавался
Митька.
— От этой болезни лекарств нет, — сказал доктор. — И я
ничем не смогу вам помочь...
С огромных сосулек весело капала вода. Некоторые люди уже
ходили без шапок. Начинался апрель! А мы шли и не знали, что
делать.
— Слушайте, — сказала я. — Раз Крохе нужно домой...
— ...то давайте отправим Кроху в Каракумы! — закончил Даня.
— А Каракумы — это где? — спросил Митька, прижимая к себе
варежку.
— Далековато, — сказал Даня. — Там, где Туркмения и
Ашхабад. Только кто его туда повезет? Папа летом на Дальний
Восток собирается.
— Но кому-то же надо сейчас в Ашхабад! — сказала я.
— Точно! — сказал Даня. — Поехали на вокзал!
— На аэровокзал! Самолетом быстрее.
У окошка рейса Москва-Ашхабад толпились пассажиры.
Митька выбрал одного из них — серьезного, усатого, чем-то
похожего на их папу.
— Дядя! — позвал его Митька.
— Вы меня? — удивился усатый.
— Вас! — сказали мы вместе.
Усатый подошел.
— Вот у нас тут в варежке черепашонок Кроха, — сказал
Даня. — Возьмите его с собой.
— Зачем? — не понял усатый. — Я в Каракумы, там этих
черепах полно!
— Понимаете, у него... ностальгия. Ему как раз тоже в
Каракумы надо.
— Ну что ж, — покачал головой усатый, — надо так надо.
Он записал их адрес. Митька отдал ему варежку.
Потом мы видели, как он прошел в стеклянные двери, сел в
автобус и уехал.
А через три дня пришла телеграмма:
КАРАКУМАХ ЦВЕТУТ ТЮЛЬПАНЫ
САМОЧУВСТВИЕ ХОРОШЕЕ НЕ СКУЧАЙТЕ
Скачать текст
Материалы из подборки:
Последнее редактирование модератором: